Биография/очерк

«Мама, я вернусь!» – слова сына перед отправкой на фронт до сих пор эхом отзываются в сердце матери.

Роза Оюновна показывает видео, снятое в одном из городских кварталов во время боя между чеченским добровольческим отрядом и украинскими боевиками. Где именно сняты кадры – непонятно, зато хорошо видно молодого парня с переносной огнемётной системой за спиной. Пробегая мимо объектива камеры, он улыбается, машет рукой, передаёт привет Туве. Это последнее видео, на котором старший стрелок-огнемётчик Омак Сирин-оол еще живой.     

Омак родился в Кызыле. Мама работала в Министерстве внутренних дел республики, поэтому мальчик посещал ведомственный детский сад. Папа – военный, участвовал во многих локальных военных конфликтах. Родители разошлись, когда Омак и его старший брат Мерген были маленькими. Воспитание сыновей легло на плечи Розы Оюновны. Когда мама уезжала в командировку, с внуками оставалась бабушка. Несмотря на то, что родители жили раздельно, сыновья не прекращали общаться с отцом и всегда относились к нему с уважением. Отец Омака умер от онкологического заболевания незадолго до гибели сына.

В первый класс мальчик пошёл в пятую школу Кызыла. Однако аттестат об окончании Омак получил в другой школе. Роза Оюновна тяжело заболела, ей пришлось на время отдать сына родственникам, у неё обнаружили рак, но обошлось, болезнь удалось победить.

С юных лет Омак интересовался историей, читал много книг. Мать вспоминает: «В юном возрасте он рассуждал на серьёзные темы: почему такая огромная, могучая, великая страна, как Советский Союз, распалась на отдельные государства? Когда это всё восстановится? Если Родину не защищать, то Сибирь уйдёт американцам, западную часть России Европа заберёт, Владивосток – китайцам, острова – японцам».

Омак часто брал книги из обширной библиотеки родного дяди. А повзрослев, он пристрастился смотреть в интернете видео-интервью с известными политиками. Особенно ему нравились рассуждения Владимира Жириновского.  

После окончания школы Омак поступил на исторический факультет тувинского госуниверситета. Начал дружить с девушкой. В 2013 году учёбу пришлось бросить и пойти работать – нужно было кормить семью, у молодой пары родился сын. Малыша назвали в честь папы – Омаком. Через год мужчина заключил контракт и поехал служить в Алтайский край. В звании сержанта командовал отделением. Потом родилась дочка, и Сирин-оол вернулся домой. Найти работу в Кызыле было сложно – подрабатывал частным извозом. В 2019 году случился развод. Сына Омак забрал, а дочка осталась с мамой. Сейчас Омака младшего воспитывает бабушка. 

Когда в феврале 2022 года началась Специальная военная операция, Сирин-оол в числе первых пришёл в военкомат записаться в отряд ополченцев. Оказалось, добровольцев на тот момент ещё не брали. Это его не остановило. «Я все-таки туда поеду, мама. Моё место там, ведь я умею стрелять и машину водить. Это мой долг», – словам сына Роза Оюновна не поверила, а может, просто не захотела принять его решение. На следующий день он позвонил и сказал, что уже в пути на фронт.

До участия в военных действиях Сирин-оол успел «понюхать пороху» во время службы по контракту в Алтайском крае. Так как стрелять из переносной огнемётной системы, по-простому – «шмеля», его обучили ещё при прохождении срочной службы, решено было командировать Омака в Донецк инструктором по стрельбе из такого оружия. Вот тогда молодой воин и получил боевое крещение, во время одного из боёв даже был контужен.

Неспокойная обстановка из-за российско-украинского конфликта носила пока локальный характер, но разве могло это успокоить материнское сердце? Она каждую минуту боялась за сына. Тогда ей удалось отговорить его от мысли уехать на Украину. Но не в этот раз.  На передовую в начале 2022 года Омак поехал вместе с лучшим другом Аясом Салчаком: «Мы 26 марта выехали из Тувы, сначала доехали до Москвы, оттуда – до Ростова. Списались с парнями, с которыми раньше служили. В итоге нас набралось боевое отделение ополченцев со всех уголков России. Затем, 28 марта, мы приехали в Грозный, где нас зачислили в добровольческий отряд «Ахмат-сила». Там нам выделили полное обмундирование, мы прошли боевую подготовку. А уже 31 марта прибыли в Украину, в город Новоазовск. Получили оружие и 2 апреля мы заехали в Мариуполь. Началась зачистка – квартал за кварталом. Помню, как украинские военные прикрывались мирными гражданами, как щитом. Просто выгоняли их вперёд, как пушечное мясо. А нам нужно было стрелять по противнику. Как стрелять по беззащитным людям? Приходилось заходить с флангов, эвакуировать мирных жителей, затем отрабатывал Омак с переносной огнемётной системой, потом подъезжал танк, и в бой. Так, постепенно, дом за домом, мы продвигались. В день из «шмеля» Омак производил не менее 20-ти выстрелов по противнику при разрешённых 14-ти. У него плечо было чёрное, один сплошной синяк, он носил безрукавку, но даже она не особо спасала от силы удара при отдаче выстрела».

Однажды Омак пропал. Ни звонков, ни сообщений. Весточку ждали дома все – родные, друзья, и особенно мама. Она хорошо помнит тот день: «26 апреля раздался звонок с неизвестного номера, мужской голос спросил:

– Вы мама Омака?

– Да.

– А вы похоронку получили?

– Нет, – голос Розы Оюновны срывается, переходит в шёпот, по щекам текут слёзы.

– Омак погиб. Мы с ним договорились перед боем – кто останется жив, звонит родителям. Я только пришёл в себя и сразу позвонил вам».

Дрожащими руками мать гладит фотографию сына, на которой он улыбается, будто живой, словно и не было смерти. Собравшись с силами, Роза Оюновна продолжила: «Мы до последней минуты надеялись, что это какая-то ошибка. Ведь никакого подтверждения гибели от официальных представителей не было. В нашем военкомате молчали. Однако оказалось, что ошибки нет. Друг и сослуживец Омака Аяс позвонил через какое-то время, сказал, что не приедет, пока не найдёт тело друга. Нашёл в Ростове-на-Дону. В Туву Аяс вернулся, сопровождая гробы погибших ребят, среди которых был и мой сын – это было 30 апреля. Я его даже не видела, хоронили в закрытом гробу».

Аяс Салчак вспоминает те страшные дни с тяжёлым сердцем: «Я дал себе слово, что без Омака не вернусь. Как посмотрю его маме в глаза, если не найду товарища? Когда друг погиб, я был на другом задании. Нас отправили зайти с фланга и разведать обстановку для отработки миномётных расчётов по противнику. Омак идти не захотел. Помню последние его слова: “Братишка, иди, я лучше с пацанами останусь, тут “шмелей” много, работы для меня здесь хватает. Завтра придёшь, будет всё нормально!”. А на следующий день, когда я вернулся, сослуживцы меня первым делом начали успокаивать. Сначала я не понял. И вдруг, будто ледяной водой обдало: Омы больше нет… Как – нет?! Вот же мы вчера только договорились встретиться! Долго не мог прийти в себя. Потом мне рассказали, как всё произошло. Омак отрабатывал “шмелем” по пятиэтажке. Сделав несколько выстрелов, захотел убедиться, попал по цели или нет, выглянул, и тут сработал снайпер, выстрел прилетел в голову. Мы долго не могли найти тело. Там был трудный квартал. Омака вместе с остальными погибшими ребятами удалось вывезти не сразу, а только после полного освобождения той территории».

Аяс Салчак и сам чудом остался жив после тяжелого ранения. Во время штурма главного административного здания «Азовстали» рядом с ним взорвалась граната. Он попал в госпиталь, а когда оправился, сразу позвонил домой.  Память о товарище хранит с теплотой: «Ома был душой компании, любил музыку и сам неплохо читал реп, увлекался хип-хопом. Всегда ездил на фестиваль музыки и веры “Устуу-Хурээ”. Лёгкий в общении, располагающий к себе, он везде, где был, находил друзей».

И действительно, Омака словно тянуло туда, где боевое братство, где товарищи. Друзей у него было много – в Красноярске, Владивостоке, Чечне. Жизнерадостный, с чувством юмора, не унывающий – он не мог не нравиться.

«Омак в детстве часто меня смешил. Однажды, когда пришла с работы, подбегает и кричит:

– Мама! Поставь мне кино!

– Какое кино, сына? – спрашиваю я.

– От заката дровосека! – говорит он.

– Про какого дровосека? – А старший сын Мерген подходит и говорит:

– Он, видимо, имеет в виду фильм ужасов «От заката до рассвета».

Нашла кассету, вставила в видеомагнитофон. Омак берёт пульт и нажимает на перемотку до того момента, когда Королева вампиров в исполнении Сальмы Хайек исполняет танец на столе. Особенно увлечённо смотрит на момент её превращения в монстра после слов: “Кушать подано!”. Пересматривал несколько раз, пока старший брат не стал ворчать», – Роза Оюновна смеётся.

Разница между братьями 10 лет, поэтому Мерген часто оставался за старшего. Мама показывает детское фото братьев: «Когда Омаку было годика три, оставила детей дома одних и ненадолго убежала – срочно вызвали на работу. На тот момент я работала в Налоговой службе. Звонит мне моя соседка и кричит: “Роза, срочно беги домой, Мерген в квартиру не может попасть, стоит снаружи, а Омак внутри! Как бы не случилось чего!”. Бегу сломя голову, подбегаю и вижу – возле дома стоит пожарная машина и лестницу опускает. Соседка вызвала спасателей. Те приехали, зашли с балкона и открыли дверь изнутри. Как выяснилось, пока меня не было, Омак уронил игрушку с балкона и начал плакать. Старший брат побежал за ней, от сквозняка дверь захлопнулась и закрылась изнутри. Мерген, сбежав вниз, стал кричать брату, который в это время стоял на балконе, чтобы тот зашёл домой. В этот момент их заметила соседка и подняла тревогу».

Говорят, что многие ребята идут служить, преследуя материальную выгоду. Это не так, ведь жизнь за деньги не купишь. В случае с Омаком Сирин-оолом это другое, то, что присуще именно таким людям. Это желание защищать семью, детей, мирных людей. Верный присяге, братьям по оружию, Родине, Омак за мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга во время Специальной военной операции, указом Президента России был удостоен Ордена Мужества (посмертно).

Автор: Ольга Муллахметова

• Информация для очерка предоставлена родными, друзьями, сослуживцами.
• Информация, данные и фото размещены с разрешения родных воина.

Отзывы